ВАЖНОЙ частью косыгинской реформы стало усиле-ние мотивации трудящихся за счет роста материального ?стимулирования.’ Государство лишь определяло об-щий размер фонда заработной платы, а его распределение осуществлялось администрацией предприятия. По задумке реформаторов, экономическая реформы должна была пре-доставить руководству заводов возможность увольнять часть сотрудников, увеличивая зарплату оставшимся. Подобная ме-ра была реализована в ходе эксперимента на Щекинском химкомбинате в 1967 г. . На этом предприятии были введены новые нормативы, расширена зона обслуживания, механизированы трудоемкие работы, а рабочие стали совмещать несколько профессий (токарь и наладчик, основной и ремонтный рабочий). За счет данных мер в течение двух лет производительность труда увеличилась на 87%, объем выпуска — на 80%, а количество работников сократилось на 870 человек. Зарплата уволенных распределялась среди оставшихся работников. В дальнейшем практика увольнений не получила ?широкого ?распространения — во ?многом ?потому, что она остро ставила вопрос о возможной безработице). В советской литературе утверждалось, что уничтожение безработицы стало одним из важнейших достижений советского социализма с начала 1930-x гг. . Реформа могла поставить это достижение под сомнение.

Либерман писал: ?Важно связать воедино коллективную и индивидуальную материальную заинтересованность. Пусть предприятие имеет побольше свободы в использовании ?своей“ части прибыли!? На практике эта идея привела к созданию на базе фонда предприятия трех фондов экономического стимулирования: фонда материал ьного поощрения, фонда соииально-культурных мероприятий и жилищного строительства и фонда развития производства.'Первый шел на премиальные выплаты рабочим и служащим или на одноразовые выплаты в связи с острой необходимостью; за счет второго предполагалось улучшать культурно-бытовые условия жизни рабочих; третий направлялся на технологическое обновление производства. Формирование первых двух фондов происходило из отчислений от прибыли в процентах к фонду заработной платы по групповым нормативам, т. е. за каждый процент роста реализованной продукции и рентабельности. Фонд развития производства зависел от прибыли, амортизаиионных отчислений и вы ручки от реализаиии излишнего имущества, входившего в состав основных фондов.

В постановлении ЦК KПCC и Совета Министров специально оговаривалось: если фонд материального стимулирования не истрачен полностью, его остатки переходят на следующий год и не изымаются государством.' Распределение фонда материального поощрения осуществлялось в ходе переговоров между администрацией предприятия и профсоюзной организацией. Как было указано выше, наполнение фондов стимулирования напрямую зависело от роста реализованной продукции и рентабельности. ?Если план по прибыли и реализованной продукции не выполнялся, то отчисления в фонды все равно производились, но в пониженных ?размерах. ?При этом определялся нижний барьер, ниже которого ?фонды стимулирования падать не могли даже в случае полной убыточности завода, — 40% от запланированных показателей. В этом заключалось одно из главных отличий фондов экономического стимулирования от, к примеру, фонда директора, который вообще мог быть равен нулю, если не выполнялись четыре основных условия. Важнейшее условие наполнения фонда директора прежних лет—снижение себестоимости—после косыгинской реформы при образовании фондов не учитывалось. Важно отметить динамику роста части прибыли, остававшейся предприятию:

Из вышеприведенной таблицы видны две основные тенденции — резкий рост доли прибыли, оставляемой предприятию, в годы реформ (1965—1970 гг.,1987—1990 гг.) и стабильные 40% (плюс-минус 2%) во временном промежутке 1970—1985 гг. 1987—1988 гг. стали важной границей, ознаменовавшей резкий рост части прибыли, оставляемой предприятию, — она поднялась с 45 до 52%. Ее большая доля (81%) направлялась в фонды экономического стимулирования. Это было чревато проблемами для всего народного хозяйства. Так, многолетний председатель Госплана Н. Байбаков писал в своих воспоминаниях:

В чем же причина неудачи реформы [1965 г. —]? [...] П режде всего, неправильно был решен вопрос о разграничении функций государства, его центра, с одной стороны, министерств и республик — с другой. На практике это привело к тому, что средства, доходная часть бюджета ушли на предприятия, а расходы остались за государством.

Если рассмотреть динамику расширения фондов экономического стимулирования в денежных показателях, то рост представляется еще более серьезным.

Пpoueccy расширения фондов стимулирования сопутствовал рост средней зарплаты работников. По официальной статистике, в 1965—1970 гг. средняя зарплата рабочих и служащих выросла с 96,5 до 122 руб., средняя зарплата занятых в сельском хозяйства выросла с 75 до 101 руб.，Кроме того, минимальная заработная плата была повышена до 45 руб., были введены пенсии для колхозников. За восьмую пятилетку фактические денежные доходы населения превысили запланированные цифры на 53 млрд руб. . Значительно увеличились выплаты и льготы из фондов общественного потребления: в 1965 г. они составляли 182 руб. на человека, в 1970 г. —262 руб. . За 1966—1970 гг. сбережения граждан в сберегательных кассах и Госбанке выросли с 18,7 млрд до 46,6 млрд руб. . По данным Госбанка, около 8—10 млрд руб. вкладов в 1970 г. составили неудовлетворенный спрос населения на товары и платные услуги.

По расчетам авторов ?Комплексной программы научнотехнического прогресса СССР на 1986—2005 гг.?, доля избыточных сбережений в совокупных денежных сбережениях населения выросла с 2,5% в 1965 г. до 32,9% в 1980 г.. Стоит обратить внимание также на резкий рост розничного оборота непродовольственных товаров, в частности, ювелирных изделий. За ним также скрывается реализация неотоваренных денег.

Для того, чтобы повысить прибыль предприятий, в 1967 г. были подняты оптовые жены, но розничные жены росли крайне медленно.' Таким образом, совершенно неслучайно, что именно в конце восьмой пятилетки основную долю доходов госбюджет СССР стал получать с прибыли (87 млрд руб.), а не с налога с оборота (49,4 млрд руб.), как ранее. Традиционное превалирование в двухканальной системе налогообложения советских предприятий налога с оборота над налогом с прибыли было обусловлено диспаритетом иен, когдаиены на средства производства занижались, а жены на продовольствие и товары легкой промышленности — наоборот, завышались. Такой диспаритет иен был установлен для балансировки товарного покрытия зарплат работников, большая часть которых была занята в тяжелой промышленности. Помимо этого, зарплата рабочих тяжелой промышленности традииионно была значительно выше, чем зарплата рабочих, занятых в легкой, — в среднем на 30—35%.

С начала 1970-x гг. каждую пятилетку выходили ?Основные положения об образовании и расходовании фондов стимулирования?, в которых четко фиксировалось, что процент увеличения или сокращения фондов должен быть неразрывно связан с показателями прибыли и рентабельности. Важно отметить, что начиная с девятой пятилетки (1971—1975 гг.) министерства каждый год устанавливали для всех предприятий абсолютные суммы фонда стимулирования и стабильные нормативы отчислений в этот фонд из прибыли. Динамика фонда материального стимулирования стала зависеть от объемов реализованной продукции, уровня расчетной прибыльности, роста производительности труда (показатель введен в 1971 г.) и удельного веса продукции высшей категории в общем объеме производства.

Эти нововведения понадобились для борьбы с практикой необоснованных отчислений в фонды в ситуациях, когда прибыль предприятия сокращалась. Например, опережающими темпами по отношению к прибыли фонды стимулирования росли на текстильных предприятиях Узбекской CCP. В 1969 г. балансовая прибыль составила 94,1% от прибыли 1968 г., а фонды экономического стимулирования —108,4% . Рентабельность на Минском заводе холодильников ?снизилась ?с ?34,4% в 1968 ?г. ?до 31,2% в 1969 г., а фонд материального поощрения за год увеличился с 339 тыс. руб. до 409 тыс. руб. . На 14 заводах из первых 43 переведенных на новые условия работы было зафиксировано превышение роста заработка над темпами роста производительности труда. В Ленинграде такое явление в 1966 г. было обнаружено на 8 предприятиях из 30.

Важным нюансом были способы достижения прибыли. Уже на первых этапах реформы стало очевидно, что руководство предприятий располагает широким арсеналом средств для ее накрутки. На многих заводах осуществлялся сдвиг ассортимента в пользу дорогой продукции и скрытый рост цен через незначительную модификаиию старой продукции.' Советские экономисты Г. Ханин и В. Селюнин писали: ?...Неучтенный, скрытый рост оптовых иен, к примеру, на продукцию машиностроения достиг в пореформенной пятилетке 33 против 18 процентов в предшествующем пятилетии. (Вот, кстати, откуда взялись красивые показатели эффекта [косыгинской —7И. Л.] реформы)? .

Так например, на Невском машиностроительном заводе в 1966 г. 77% сверхплановой прибыли получено за счет ассортиментных сдвигов и изменения оптовых иен, 22%—благодаря сверхплановой реализаиии и лишь 0,6%— на основе снижения себестоимости. Согласно данным Госбанка, за период 1971—1985 гг. за счет структурных сдвигов в ассортименте продукции и качестве товаров розничные жены увеличились на 25% .

Либерман в одной из своих книг писал: ?План, на наш взгляд, должен ставить перед производством конечные цели, но не регламентировать непосредственно способы их достижения в рамках предприятия, что лишало бы предприятия необходимой маневренности в нахождении оптимальных решений для выполнения плановых заданий?. Предприятия в действительности и выполняли план по прибыли, только своими методами.

По первым методическим указаниям, нормативы отчисления в фонды стимулирования для каждого предприятия определялись Межведомственной комиссией. В том случае, если эти нормативы превышали показатели, установленные для предприятия, производившего продукцию одного сегмента, предприятию нужно было согласовывать завышенные нормативы с MBK. Первоначально, когда на новые правила работы перевели небольшую часть предприятий, комиссия могла устанавливать нормативы для каждого предприятия, но после того, как в 1967 г. реформа затронула целые отрасли народного хозяйства, возникли серьезные сложности с контролем надо всеми предприятиями. Вследствие этого MBK была вынуждена устанавливать показатели для целых отраслей. Именно неспособность MBK проконтролировать каждое предприятие в огромной экономике приводила к расширению фондов стимулирования, которое опережало рост прибыли и производительности труда на заводах. К этому добавлялся тот факт, что с первых лет реализаиии реформы большинство вопросов о расширении фондов стимулирования, обсуждавшихся на заседаниях MBK, принималось в пользу министерств . В этом сказывался ведомственный лоббизм со стороны ряда членов комиссии, которые совмещали свою работу в MBK с работой в одном из министерств. Байбаков писал в своих воспоминаниях :

Проанализировав состояние отраслевой экономики за первый год эксперимен та, Алексей Николаевич [Косыгин — /?1. Л.] пришел к выводу, что, предоставив предприятиям свободу маневрирования, мы не сумели установи ть за ними действенны й контроль. В результате начался опережающий рост заработной платы по сравнению с повышением производительности труда.

В рамках борьбы со скрытой инфляцией Совет Министров СССР 30 сентября 1968 г. выпустил постановление ?О мерах по улучшению практики применения новой системы планирования и экономического стимулирования производства?.' В нем говорилось, что в случае опережения ростом заработной платы роста производительности труда часть средств фондов стимулирования должна зачисляться в резерв предприятия или направляться в текущему году в фонд социально-культурных мероприятий и жилищного строительства. Таким образом, вне зависимости от трудового вклада коллектива работники все равно поощрялись через расширение общественных фондов потребления предприятия. В постановлении также оговаривались многочисленные исключения, когда опережающий рост зарплаты не должен вести за собой каких-либо санкций: постановление не применялось в связи с ухудшением горногеологических условий, освоением новой техники, реконструкиией производства или капитальным ремонтом основных агрегатов и установок, а также на предприятиях пищевой, мясной, молочной и легкой промышленности (в связи с уменьшением количества и ухудшением качества перерабатываемого сельскохозяйственного сырья) и на энергетических предприятиях (в связи со снижением потребления энергии или неблагоприятными гидрометеорологическими условиями).

Косыгинская реформа привела к увеличению экономических возможностей директорского корпуса. Это стало закономерным следствием отсутствия эффективных институтов рабочего контроля за деятельностью заводского начальства. Известны случаи, когда по итогам года директор получал премию в размере 10—12 окладов (Милюков 2018: 19). На заседаниях Совмина перед Косыгиным ставили вопрос: как директор завода при соблюдении всех законов может получать зарплату в два и более раз большую, чем министр?Косыгин отвечал: ?Учитесь работать у таких директоров?.

Власть администрации завода над рабочим коллективом усиливалась за счет возможности распределения жилого фонда и премиальных выплат.' Рабочий, стоящий в очереди на квартиру от предприятия, был заинтересован в проявлении максимальной лояльности по отношению к руководству, так как от последнего зависело, когда именно рабочий получит это жилье. В соответствии с постановлением доля премий в составе фонда заработной платы рабочих увеличивалась, но все равно оставалась сравнительно небольшой. В связи с этим данный фактор не сыграл существенной роли в усилении мотивации рабочих лучше трудиться: средняя зарплата все равно росла при относительно стабильных ueнax. В 1969 г. доля премий составляла 7,2% от суммы денежных доходов населения, в 1950 г. этот показател ь равнялся 2,5%.

В фонде заработной платы служащих доля премиальной части была выше.

Из приведенной статистики видно, что реформа 1965 г. не привела к кардинальному увеличению доли фонда заработной платы промышленных рабочих, которая приходилась на премиальную часть (увеличение доплаты для сдельщика с 3,1 до 5,6%). Материальный эффект от премий почувствовало, прежде всего, руководство предприятий (увеличение премиальной части с 9,2 до 17%). Важный вопрос заключается в том, какой процент работников от общего количества занятых на предприятии получал премию. Подробных данных по этой теме мне найти не удалось, но некоторые советские исследователи отмечали, что премию за редким исключением получали ?фактически все работники?. Это, безусловно, снижало функцию премии как поощрительной выплаты за добросовестный труд, превращая ее в дополнительную надбавку (?13-я зарплата?) к основному заработку.

Важно также подчеркнуть, что между собой предприятия сильно различались по уровню прибыли. Завод, который мог быстрее обновлять ассортимент продукции, находился в более выгодной ситуации, чем предприятие с более стабильным ассортиментом. Важную роль играло и качество снабжения. В условиях отсутствия рынка средств производства государственное снабжение зависело от расстановки приоритетов экономического развития центральным руководством. В связи с этим предприятия тяжелой промышленности находились в явном выигрыше. Н. Римашевская и А. Римашевский писали: ?Наша экономика привела к тому, что любой работник предприятия, производящего оборонную продукцию, за одинаковый труд получает значительно большее денежное вознаграждение, чем рабочий, производящий предметы потребления?.

Привязка эффективности работы предприятия, фондов стимулирования к стоимостным показателям зачастую приводила к тому, что предприятию было выгодно производить именно дорогую продукцию, целенаправленно завышая ее трудоемкость и материалоемкость. Соответственно, дешевые товары производить оказывалось невыгодно, и они вымывались из ассортимента. Таким образом, косыгинская реформа поставила ряд предприятий в более выгодные условия,позволив их коллективам получать незаслуженные премии лишь за счет роста стоимостных показателей. Подобная практика усиливалась постановлением ЦК KПCC и Совета министров от 12 июля 1979 г. ?Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы?.' Если ранее фонд зарплаты определялся на основе численности работников и средней зарплаты, то теперь вводился норматив заработной платы на рубль продукции. Таким образом, фонд зарплаты связывался со стоимостными показателями (чем дороже, тем лучше), а не с трудоемкостью продукции.